В большинстве своем христиане боятся, что их неправильно поймут, если они попытаются высказаться против чего-то, что так похоже на лучшее в религии. Поскольку часто наилучшее от наихудшего отделяет лишь тонкая линия, они опасаются, что если они противостанут фальшивке, их могут обвинить в нападках на подлинник. Поскольку параллельные точки зрения столь близки, многие искренние христиане утверждают, что поднимать вопрос по этому поводу вообще не следует. Другие считают, что существующие различия имеют, по большей части, семантическую природу, связанную лишь с разными оттенками в значении используемых слов. Но возможно ли, чтобы наш сильный психологический противник предвидел эти столь предсказуемые человеческие реакции и с большим искусством создал настолько тонкие отклонения от истины, что их очень нечасто можно было бы распознавать и давать им отпор? Воистину, считаю я, было бы просто глупо с его стороны не использовать свои накопленные за почти шесть тысяч лет знания и опыт в области законов человеческого разума. Вот почему путь заблуждения лежит столь близко от пути неоспоримой истины. Сатана сделал ставку на то, что средний христианин с большой неохотой решится выступить против чего-либо, столь близкого к истине, а особенно, если эта истина связана с событиями на кресте или непорочной жизнью Сына Божия. Кто захочет выглядеть человеком, противящимся этим святым реалиям? Кажется куда как более безопасным проявлять терпимость к подобным отклонениям от истины, нежели идти на риск быть неправильно понятым в случае, если ты выступишь против почти в точности повторяющих правду подделок. Я убежден, что сатана очень талантливо изготовил и распространил одно скрытое заблуждение, приводящее к целому ряду взаимосвязанных неверных представлений. И все они группируются вокруг наиболее священного и дорогого сердцу каждого посвященного христианина предмета, охватывающего праведность по вере, воплощение Иисуса и победу над грехом. Нет никаких сомнений в том, что существует целая серия ошибочных представлений, проистекающих одно из другого благодаря цепочке рассуждений, которую человеческий рассудок строит при помощи логики. Если одно положение ложно, то тогда все остальные также не заслуживают доверия.
Первородный грех
Очень вероятно, что начало этой цепочки было положено при внедрении в богословие ранней церкви учения о первородном грехе. На основе действительно библейского положения, утверждающего, что человек наследует плотскую, то есть, предрасположенную ко греху природу, постепенно развивается представление, согласно которому на потомков Адама переносится также и его вина. Августин более, чем кто-либо другой, несет ответственность за распространение этого представления о передаваемой по наследству вине. Через Лютера и других реформаторов эта идея проникла и во многие протестантские церкви.
Хотя в ранней церкви это учение вызвало величайшее противостояние, похоже, что большая часть современных христиан принимает точку зрения большинства без каких-либо серьезных размышлений или вопросов. Легко увидеть, что как тогда, так и сейчас различие между двумя взглядами на этот вопрос располагается не в центре, а с краю предмета. Ослабленная, греховная природа Адама передалась его детям по закону наследственности, что сделало их неспособными не грешить, если они находились в необращенном состоянии. Поскольку их грехи были результатом греха Адама, им не так уж трудно было склониться к ошибочному мнению, что они разделили его вину.
Между тем, существует очень существенное различие между наклонностью ко греху и виной во грехе, и именно это небольшое различие дало толчок к появлению целой серии других ошибок в учении. А ведь пророк сказал: "Сын не понесет вины отца, и отец не понесет вины сына" (Иезекииля 18:20).
| 
